ты?

Второй

ты видишь?
исчезающий надрез - я небо рассекаю на две части,
одна из них - твоя, и в нашей власти
проститься, и свой путь продолжить без...
ты слышишь?
развлекается заря - и входит день allegro moderato,
выходим мы, забытые когда-то,
на подиум - и к плахе января
ты помнишь?
голова катилась с плеч - рассветы-равноденствия-закаты,
палач играл на нервах блюз, пока ты
из тела моего в стакан - картечь
ты знаешь?
два десятка языков не скажут сотой доли этой правды
что я сказал, поморщившись, как автор,
ты - видишь? слышишь? знаешь?
[всё]

---------------------cut off----------------------

Один мой друг подбирает бездомных кошек,
Несёт их домой, отмывает, ласкает, кормит.
Они у него в квартире пускают корни:
Любой подходящий ящичек, коврик, ковшик,
Конечно, уже оккупирован, не осталось
Такого угла, где не жили бы эти черти.
Мой друг говорит, они спасают от смерти.
Я молча включаю скепсис, киваю, скалюсь.

Он тратит все деньги на корм и лекарства кошкам,
И я удивляюсь, как он ещё сам не съеден.
Он дарит котят прохожим, друзьям, соседям.
Мне тоже всучил какого-то хромоножку
С ободранным ухом и золотыми глазами,
Тогда ещё умещавшегося на ладони...

Я, кстати, заботливый сын и почетный донор,
Я честно тружусь, не пью, возвращаю займы.
Но все эти ценные качества бесполезны,
Они не идут в зачет, ничего не стоят,
Когда по ночам за окнами кто-то стонет,
И в пении проводов слышен посвист лезвий,
Когда потолок опускается, тьмы бездонней,
И смерть затекает в стоки, сочится в щели,
Когда она садится на край постели
И гладит меня по щеке ледяной ладонью,
Всё тело сводит, к нёбу язык припаян,
Смотрю ей в глаза, не могу отвести взгляда.

Мой кот Хромоножка подходит, ложится рядом.
Она отступает.

Дана Сидейрос, восхищающая меня неизменно

Там Тахо
Да. И меня тоже. Я уже читала это стихотворение... Но это не мешает мне, перечитав, восхищаться. Думаю, я его выучу наизусть))

Ханф,
а я как-то сразу и выучила. так капитально меня им пришибло

[райские яблоки]

В зеркало глядя: Лилит!
Оказалась Евою.
Та, что хотела стать Евой,
осталась - Лилит...
Только Адам не менялся
(что б мы с ним ни делали):
- Яблоко. Вкусно?
- Не сладко?
- Не горько?
- Не...
Спит
то ли Лилит, то ли Ева, а то ли Адам их
в райском саду, возле яблони,
выбрав одну,
и не забыв ни одной...
Но еще до заката
выгонят всех (как ни прячься)
и всех проклянут.

Веда
подарок мне на день рожденья

Изя Райдер

Двадцать лет, свирель, котомка

А она говорит: "Иди уж тогда один, или с кем угодно - но всё-таки ты иди, а таких, как я, говорит - в общем, пруд пруди, миллион на рупь."
Он смеется: "Я пригрелся к твоей груди, хоть целуй меня, хоть в ад за собой веди, а уйти решишь - так всё же предупреди, я тогда умру."

А она говорит: "Куда тебе - умирать? Ведь тебе играть и публику собирать, ты аккордом бей и диски свои пирать, а меня - пусти."
Он вздыхает: "Ну, вот как тебе объяснять - ведь с тобой проститься - то же, что кожу снять, как в ладони стрекозу закрутить и смять, как дитя растить"

А она говорит: "Куда мне теперь к тебе? Ты герой, - говорит, а я выскочка и плебей, вот играй, говорит теперь на свой трубе - открывай свой счет".
Он рыдает и поет, как ночной прибой: "Ну вот, хочешь, - говорит, - разобью гобой, мне плевать, - говорит - вот я ведь уже с тобой, так чего ж еще?

Я ведь с музыкой, - говорит, всё веду войну, я кричу в ее горячую пелену, мол, прими, говорю, впусти, мол еще одну, по знакомству, так.
А она говорит: "Мы вместе, а я нигде, я сушу слова на старой словороде, я копаюсь в их горячей гнилой руде, но опять не в такт.

Я ведь вечно пораженщина - говорит, я живу - да вот внутри у меня горит - у меня ведь дистония, нефрит, гастрит - ну, куда до вас.
Он хохочет: "Да, в обиду тебя не дашь, но когда ты, дорогая, меня продашь, то купи бумаги нотной и карандаш, я впишу тебя в этот вальс.

Я впишу тебя в свой солнечный разнобой, тонким контуром, щекой на ветру рябой, в этот свет, далекий страшный и голубой, в эту даль и боль
Чтоб когда захочешь - быть тебе не одной, чтобы быть тебе и нотами и струной, у тебя выходные, а у меня входной, но ведь я с тобой.

Я шепчу ей, что кончается тишина, что смешна вина, что чаша полна вина, что заря бледна, что ночь впереди темна. Что закат - в дугу..
Я шепчу ей, что пою ее и кляну. Что я ради нее, что хочешь, переверну. Что боюсь ее, никому ее не верну. И она тихонько рождается между губ.

Марианна Гейде (люблю ее)

ПСАЛОМ 1

незнакомые звуки пинали меня под дых,
незнакомые звуки хотели, чтобы я сдох,
колотили крылами в лоб,
претворяли в воду и хлеб,
мучили, словно бы я их раб
                          или я их спас,
мучили, словно бы я был труп,
                          а потом воскрес,
                                а потом ушли,
оставили помнить горлом и ртом
                                    белый шум,
                    ненадобный на земле.

Снова Марианна Гейде

и не было ни одного среди всех
живущих, кто мог бы всерьез исповедовать мне свой грех,
говорит железная печка: не трехногому коту
исповедовать мне свою хромоту,
не одноглазому скворечнику на сосновом шесте
исповедоваться в своей слепоте,
тот, кто был гостиницей для перелетных
птиц, пастбищем для животных,
вместилищем легиона, —
ни один не карается по статье
известного мне закона.
ни девочка, бегущая в шкуре
тысячи лесных тварей,
ни тот, кто из ласточкиных перьев
целебное зелье варит,
ни тот, кто разговаривает на непонятном наречье,
не будет услышан железной печью.
то лукавый королевич скрывается за заслонкой
и слушает, что-то ему расскажет
девчонка, вымазанная в саже.
то королевна с пескариками в решете
за портьерой прячется в темноте:
только люди слушают, добровольно приняв
тяжесть ненаследованных ими прав,
а больше никто не будет
слушать того, кто сам себя неустанно судит.

Ханф
мне оно очень нравится, ну ты знаешь  особенно если вспомнить кокаин..)

---

ОТ УСТАЛОСТИ

Земля!
Дай исцелую твою лысеющую голову
лохмотьями губ моих в пятнах чужих позолот.
Дымом волос над пожарами глаз из олова
дай обовью я впалые груди болот.
Ты! Нас - двое,
ораненных, загнанных ланями,
вздыбилось ржанье оседланных смертью коней.
Дым из-за дома догонит нас длинными дланями,
мутью озлобив глаза догнивающих в ливнях
                                       огней.
Сестра моя!
В богадельнях идущих веков,
может быть, мать мне сыщется;
бросил я ей окровавлнный песнями рог.
Квакая, скачет по полю
канава, зеленая сыщица,
нас заневолить
веревками грязных дорог.

Маяковский

Изя Райдер

Она всю ночь училась своим наукам, каким-то нанайцам, а может быть, финно-уграм. Или другим неведомым языкам. Раз в две недели он входит к ней рано утром стараясь не разбудить ни единым звуком, стараясь не отражаться среди зеркал. Солнце забралось в ее золотую прядь. Первый столичный поезд приходит в пять.
А первая электричка приходит в шесть. Она сопит в две дырочки, нос в подушку. Он напевает, стоит под горячим душем. Хозяйский кот испуганно дыбит шерсть. Она все спит.Так просто спокойно быть с ней рядом, сны ее рассмотреть цветные. Он научился уже приносить цветы ей, но плохо пока умеет их подарить.
А солнце светит во всю неземную прыть. На стенке тень от листьев сквозит резная. Она себя не любит - он это знает и тем еще смешнее ее любить. И убеждать ее, и боготворить, носить на руках по улице - всё без толку. Она работает смайликом в гуглтолке - по крайней мере, любит так говорить. Она всегда говорит и немножко врет, его называет то мужем, то вовсе братом, то клятвы дает на сотни веков вперёд. Да ну ее, Боже мой, кто ее разберет. А кто разберет - не соберет обратно.
Он входит в комнату, небо бьет синевой. Находит ее часы под каким-то стулом. Усталость стекает по гладко выбритым скулам. Он знает, что она уж давно проснулась и просто смотрит цветные сны про него. Сердитый кот когтями диван дерёт, глядит на него глазами цвета металлик. Она спросонья щеки ладошкой трёт.

Он улыбается: "Кто тебя разберет..."
И прячет в карман тихонько пару деталек.

Замечательная, на мой взгляд, вещь (думаю люди, которым знакомо это... хах, желание?..  меня поймут), автор которой почему-то удалил и миниатюру и свой аккаунт с прозы.   
_____________________________________________
Люди как люди - а я как красная колбаса на блюде.
У всех мечты как мечты, а я идиот.
Люди мечтают о любви, сексе, богатстве, бессмертии на худой конец. А у меня все не так, как у людей.

А впрочем, какого хрена у вас нет всего этого? Это же все возможно, а моя мечта несбыточна.

Я мечтаю научиться играть на гитаре и петь. Даже не просто петь, а орать:

Моя девочка, не обманывай меня,
Скажи где ты спала прошлой ночью.
Я бы дрожал всю ночь
В соснах, где никогда не светит солнце...

Меня бесит то, что я не могу так взять и написать такую песню и спеть ее потрясающим голосом:

Ее муж был трудолюбивым человеком,
Примерно в миле отсюда
Его голова была найдена в ведущем колесе,
А тело так и не было найдено.

Понимаете, вы, мечтатели о деньгах, что я никогда не смогу этого сделать? Что мне никогда не родиться 20 февраля 1967 года в Америке, что мне не суждено в детстве долбить изо всех сил по ударной установке "Микки маус", превращая ее в бесформенный кусок железа?

Никогда, понимаете, никогда я не выловлю груду оружия своего отца, утопленную матерью в реке Уишка, не продам этот арсенал и не куплю себе на выручку электрогитары и музыкальные установки.

В июне 1991 года я не встречу талантливую скандальную актрису-стриптизершу, не трахну ее и не женюсь на ней на теплых Гавайских островах.

Я не буду подыхать от наркотиков и мой окровавленный труп не найдут в   пятницу > < 8 > < апреля > < 1994  года.

А перед этим я не спою:

My girl, my girl, don't lie to me
Tell me where did you sleep last night

In the pines, in the pines
Where the sun don't ever shine
I would shiver the whole night through

My girl, my girl, where will you go
I'm going where the cold wind blows

In the pines, in the pines
Where the sun don't ever shine
I would shiver the whole night through...

да, тебе ее не хватает. иногда - очень. очень-очень.

Изя Райдер (Аля Кудряшева)

Про ангелов

Восьмого мая они просыпаются среди ночи.
Старший из них говорит: "Черемуха зацветает"
Средний из них говорит: "Чепуху ты мелешь."
Младший шепчет: "Мама моя святая,
Защити нас всех, пока ты еще умеешь,
Неприкаянных одиночек."

Она говорит: "Всё хорошо, сыночек."

Девятого старший под вечер приходит черный,
Говорит: "Там толпа, шли по головам, топтались по душам."
Показывает ушибы и умирает.
Средний будто кожу с себя сдирает,
Воет волком, уткнувшись в его подушку.
Младший плачет: "Папенька, ты ученый,
Куда мы теперь без старшего?
Ведь нам и не снился ни опыт его, ни стаж его."

Отец отвечает ему: "Ничего страшного,
Если что - спрашивай."

Среднего ищут весь день и находят к вечеру,
Во временном котле
В ременной петле.
Над его кроватью солнечный теплый след еще.
Младший смотрит безвыходно и доверчиво,
Спрашивает: "Мама, я буду следующим?"

Одиннадцатого он просыпается, думает: "поглядим-ка"
бережно сдувает с цветов пыльцу,
что у нас нынче слышно?
Завтра в прошлом году погибает Димка,
Прямо в подъезде, лезвием по лицу.
Завтра в прошлом году зацветает вишня.
А сегодня солнце взойдет, солнце зайдет
И ничего не произойдет.

Двенадцатого он просыпается ровно в семь.
Улыбается, ставит чай, начинает бриться.

Успевает увидеть, как черемуха серебрится.

Утро пахнет поджаристыми коржами,
Отец выходит из спальни в одной пижаме.
Мать говорит: "Не бойся, я тебе новеньких нарожаю."