Едва только заметив гребень оценив его размеры, кицуне уже заподозрил неладное. Были бы его уши подвижными – мигом прижал бы, но тут пришлось ограничиться головой, немного вжатой в плечи от внушительности образа Мелиссы, вооруженной этой железякой. Прижмурившись, он мысленно дал себе подзатыльник – сам напросился! - но отнекиваться не стал, послушно подставляя голову под руки Лиссы. Она же девушка, а девушки как бы должны уметь производить аккуратные действия даже очень суровыми вещами... Но тут, увы, такого не случилось. Зажмурившись уже совсем конкретно, Райден скорчил жалобную мордочку, пока расческа с треском (большей частью воображаемым) продиралась сквозь дебри его шевелюры, пальцы из которой выпутались вдруг просто волшебным образом. Где-то в глубине легких зародился сдавленный недовольный писк, под конец прохода расчески таки воплотившийся в обиженное и продолжительное «миааау!».
- Ой, ну Мелисса... – поднял он на нее надутую мордочку с капризно искривленными губами. – Я же не конь! Я куда чувствительнее и нежнее... – Мотнув головой в попытке посторониться гребня, Каэн ткнулся лбом в живот стоящей перед ним на коленках девушки и довыговорил свою грустную фразу. – Нежнее... совсем никакого в тебе сочувствия... ну кааак так можно? – кицуне откровенно давил на жалость, совершенно не стесняясь этого факта, и – чего Мелисса заведомо не видела из-за его опущенной головы – улыбался. Она согласилась. А это – не уставал он себе повторять – значило больше, чем много...

Он неожиданно верно выбрал точку воздействия - практика показывала, что далеко не к каждой девушке можно найти подход известными методами, и практически ни к одной - по той же причине, что и к предыдущей. Интересно, что именно подумала Мелисса, глядя на это его паясничанье?.. Но, впрочем, интерес этот был вялотекущим, угаснув вне необходимости - добившись Лиссиного смущения, Каэн моментом согнал обиду с лица и с прежним энтузиазмом повиновался ее указаниям, пусть и не без легкого сожаления отстраняясь от девушки. Все-таки иногда очень жаль, что людская психология не позволяет делиться с ними такой стороной оценки, как запах - оборотничий комплимент типа "ты прекрасно пахнешь" у них вызовет ненужные ассоциации, и, как следствие, смутит и разозлит, ибо люди склонны думать невесть что и делать из этого трагедию. И если нормально воспитанная женщина оборотень от слов о своем прекрасном (что чаще всего значило "сексуальном и возбуждающем") запахе максимум вежливо смутится, то страшно подумать, что сделает с ним Мелисса, попробуй Каэн ляпнуть ей такую правду. Что поделать, если люди привыкли так тщательно скрывать свое тело и стесняться всего, что с ним связано...
В общем, Райден повел себя смирно и отвернулся, все еще пряча улыбку. Теперь уже совершенно расслабленно подставившись под пусть вынужденно, но все же доброжелательные зубчики расчески, которой, как он и предполагал, все же можно было расчесывать "понеж... послабее". И даже ощущаемое шестым спектром восприятия возмущение девушки не могло убавить искреннего удовольствия, которое Каэн получал от процедуры. Что такое это упорно не желающее сдаваться недовольство, когда в остальном все складывается на удивление положительно? Придет время - и оно пропадет; хотя хорошее, в отличие от плохого, имеет свойство забываться быстрее. "Ну да ничего", - утешил себя кицуне, - "даже если дальше у меня и не будет такого помощника, как пары мировой, неужели я  действительно настолько безнадежно неаккуратен в своем поведении? Конечно, нет. Просто надо вспомнить, как следует вести себя в столь... деликатном случае". Ни одно письмо не требует столько осторожности и точности, как новое наложение строк поверх безжалостно затертых старых. К тому же, здесь ему нельзя было сажать клякс - в отличие от быстрых росчерков, коими в основном ограничивались его отношения с девушками во время городской жизни, здесь ему предстоит рассчитывать свою стратегию на целую неделю. И вся неделя - практически не расставаясь, постоянно друг у друга на виду... она следит, не сотворил бы он еще чего гадкого, а он - не влезла бы она во что-нибудь нехорошее. Забавно, но это ведь тоже внимание личностей друг к другу - своеобразное, конечно, но все же внимание. А оно всегда дорогого стоит...
Тем временем, как неизбежно кончается все происходящее, завершился и сеанс расчесывания - и Мелисса, в последние минуты уже практически не давившая на его спину своей недовольной смущенностью, снова нахохлилась и зачехлилась, отодвигаясь в сторону. Каэн, вздохнув, потянулся, выгибая позвоночник, никак на такие меры не отозвавшийся, и повернулся к Лиссе лицом. Но ничего, кроме глаз, не увидел - да и они, наполовину прикрытые, прятали свой взгляд в кружке, которая закрывала собой все остальные черты. Немного посверлив взглядом жестяное донышко, Райден вздохнул снова и взял в руки свою долю. Густой и темный напиток в тусклом свете костра отражал блики, терявшие в себе отражение его глаз, и без того искаженное рябью. Сделав несколько глотков, Каэн покосился на очаг - огонь уже опал, доедая последние дрова. И, хоть оборотень был и не против сгустившегося полумрака, он все же отставил кружку и передвинулся к охапке хвороста. Поправив и поворошив угли, он аккуратно уложил новые ветки - крупные вниз, мелкие и щепки, в которые превращались средние в его руках, между и наверх. Оставив костер разгораться вновь - благо, от него до попоны было пол-оборота ели, и свет не представлял помех, Каэн вернулся на прежнее местоположение. Мелисса уже укладывалась спать - с видом, не допускающим никаких возражений. Он, впрочем, и не собирался их выставлять - на сегодня по меркам оборотня количество взаимного внимания достигло оптимальной точки, и приставать дальше становится уже опасно: не смотря на мировую, Лисса с легкостью может послать его далеко и надолго. Может быть, даже с ноги - не дотянется, так попробует. Так что лучше не надо. "Поиграем немного в умных и хороших героев", - хмыкнул про себя Райден. - "Что мне там надо было? Ах да. Охранять".
Чем он, собственно, и занялся, подняв с попоны ножны Хансена и придвинувшись к стволу ели. Каэн решил не ложиться сразу, раз уж Лисса так запаковалась во всю ширину пледа, не желая контачить с окружающим миром - определенно по той причине, что он, мир, включал в себя одного не в меру наглого оборотня. Переключившись на не слишком настойчивую политику поведения, кицуне осторожно пристроился на краю попоны в ногах Мели, вытянув ноги и уложив меч на колени в позицию, из которой его было легко выхватить. Глупость, конечно, спящего оборотня практически невозможно застать врасплох, но для вживания в роль верного охранника можно поделать и глупости. Главное, чтобы эти глупости были красивыми - а Райден полагал, что чутко сторожить девушку с мечом в руках (разумеется, от нападений, а не чтобы не сбежала) - это даже романтично в какой-то мере. Прислонившись спиной к стволу и слушая, как трещит разгорающийся огонь, донося до затененной стволом стороны отнюдь не лишнее в осенней лесной ночи тепло, он прикрыл глаза, медленно моргая. Засыпал Каэн всегда неспешно, пусть и просыпался в одно мгновение при надобности. А куда спешить, в общем-то? Все спокойно. Ах да...
- Спокойной ночи, - пожелал он тихим голосом, вновь невольно улыбнувшись. Ведь тем, чьи дни полны эмоций и событий, спокойные ночи нужнее всего - чтобы выспаться перед новым сражением, в которое они по молодости нещадно обращали свою жизнь...

В отличие от стражников-людей, которым никак нельзя было засыпать на страже, оборотни в карауле никогда таким идиотизмом, как бдение, не маялись. Природная чуткость зверей в оборотнях усиливалась человеческой разумностью, и спали они очень чутко, будучи способными в любой момент очнуться и встретить опасность. Не только слух и нюх были важны здесь: преимущественно заслуга ложилась на плечи пресловутого шестого чувства, которое, пока сознание отдыхало, анализировало все звуки и запахи, деля их на важные и неважные, и выдавая решение: просыпаться или игнорировать. Каким именно образом оно определяло? Это уже из области тех загадок, что пока не дано разгадать науке. Но, к примеру, от шага крадущейся мимо кошки оборотень мог проснуться - или же, если действительно хотел спать, то продолжать спать, когда под окнами дают концерт на барабанах. Видимо, все зависело от того, касается ли этого оборотня происходящее - и если кошка могла прыгнуть и поцарапать, то барабаны... что ему барабаны? Пусть себе гремят.
Но в лесу все было спокойно и тихо. Густота еловых ветвей, удерживающая внутри тепло костра, приглушала доносящиеся снаружи звуки - но уши оборотня все равно отмечали то, как глухо переступил с ноги на ногу конь на поляне, как какая-то птица (наверное, сова) хлопнула крыльями, пролетая над поляной. Пусть даже сам он почти уже спал, впав в предсонный транс, в котором еще ощущаешь, как сознание медленно скользит куда-то, но вот-вот упустишь его из виду. Жизнедеятельность замедлялась и успокаивалась; организм перестраивался на ночной режим работы. Какое-то время Райден неспешно моргал, глядя невидящим взглядом на игольчатый заслон и отчасти внимая тому, как дышит Мелисса. Наконец, задремал и сам - склонив голову под мягкой тяжестью навалившегося сна и потеряв отсчет времени...

Сон его длился несколько часов, исполненных отдохновения и лишенных снов (этих ночных грез оборотень практически никогда не видел) - пока вдруг посреди ночной темноты не зашебуршало в душе это самое шестое чувство, заставив Каэна приподнять ресницы. Отняв подбородок от груди, Райден шевельнул малань затекшей шеей. Костер по ту сторону ели уже погас, и темнота воцарилась повсеместно - но помехой она была только человеческому зрению. Судя по ощущениям, пламя сникло больше часа назад, перестав поддерживать тепло, уже успевшее вытечь наружу. Ночь была прохладной, пусть для оборотня это пока не играло роли - но все же память о том, что люди куда зависимее от внешних источников тепла, заставила его скосить глаза на Мелиссу. Девушка спала, все еще свернувшись в клубок - но плед едва прикрывал ее ноги, не удержавшись на плечах в имевших, судя по всему, место быть сонных метаниях. Вздохнув с легкой укоризной, юноша отлепился от ствола, серией мелких движений возвращая тело из сонного оцепенения, сковавшего его от пребывания в не слишком удобной позе. Пожалуй, с показательными играми в стражника можно было заканчивать, раз уж Мели спит и не видит его. Хотя, быть может, и видит. Во сне. В каком? Хотелось бы верить, что в хорошем...
Но, судя по жалобно поджатым губам, в ночной прохладе она никак не могла видеть хорошие сны. А какой же отдых, если сны плохие? "Непорядок", - решил Каэн и полез этот непорядок устранять. Бесшумно переложив меч на прежнее место у самого края попоны, оборотень поправил плед, плотнее укрыв им девушку и, не колеблясь, устроился рядом, за ее спиной. Прекрасно зная, что из-за процессов регуляции организма, обеспечивающих его регенерацию, температура тела оборотня колеблется на уровне сильно повышенной человеческой - 39-40 градусов, Райден с готовностью предложил себя на роль грелки, заодно перекрывая собой поток холодного воздуха из-под края веток. Вопреки тому, что пробуждение не вызвало проблем, спать ему хотелось еще очень-очень, и организм не стал медлить, практически сразу проваливаясь в дремоту - благо, теперь и поза была удобной, гарантировавшей, что Каэн успеет выспаться за оставшиеся несколько часов до рассвета...

Разумеется, тот факт, что оборотня практически невозможно застать врасплох, остается неоспоримым, но нельзя не отметить, что распространяется этой свойство только на периферийную угрозу. Никакое шестое чувство не способно защитить оборотня от того, что с невинным видом подкралось поближе, а потом кааак прыгнет! Ну или крикнет. Или рыкнет. Не суть важно - в любом случае, как результат оборотень вполне способен поиметь раннюю седину... был бы способен, если бы от рождения не щеголял серебристой шевелюрой. Каэн и вправду не ожидал, что пробуждение так разительно и резко преобразит девушку, до того мирно спавшую в его объятиях. Как не ожидал и того, что она вообще проснется раньше него - злостный рык вырвал Райдена из особо сладкой предрассветной дремоты, и оттого первые несколько секунд переполоха он действовал, практически ничего не соображая спросонья, на инстинктах. Коие заставили его взаимно отпрянуть от источника шума, по пути приложившись бедром о рукоять меча и чуть было не протаранив спиной еловую стенку шалаша, не преминувшую в отместку впиться в него иголками. Это слегка отрезвило оборотня, и взгляд его, неопределенно метавшийся по шатру с немым криком "что? где? ничего не понимаю!" (отчего казалось, что глаза тоже с треском перекатываются в черепушке - или это у него так в ушах звенело своеобразно?), наконец успокоился и вперился в Мелиссу. Сердце лихорадочно стучало о ребра, и Каэн глубоко вздохнул, картинно облегченным жестом прикладывая руку к груди. К счастью, никто ни на кого не нападал, и ничего не взорвалось - это просто Лисса проснулась... что, в общем-то, было аналогично нападению или взрыву. "Ну начинаааается", - жалобно простонал про себя кицуне, не забывая округлить глаза до выражения "да что там, я сам с себя фигею!". Разительная противоположность своему нежному, уязвимому и спокойному ночному "я", утренняя Мелисса была зла и жестока... и гадостной причиной всего, разумеется, обозначила Райдена. Ну а как же иначе. Нет, он знал, что рискует целостностью своего хвоста, приближаясь к ней спящей (а значит, незащищенной и вообще доступной для всяческих... хм, посягательств), но чтоб за такой... это даже проступком обозвать не получится... он же исключительно из добрых побуждений! В общем, по его мнению, Лисса явно перебарщивала с эмоциями.
"А что надо сделать, чтобы она перестала? Правильно, объяснить".
Оборотень неопределенно повел рукой, то ли пытаясь изобразить жест вроде "ну-что-тут-скажешь", то ли вылавливая в воздухе не сразу подобравшиеся слова, но не успел он и рта открыть, как Лисса прервала его - неожиданно громко... чихнув. Каэн на мгновение нахмурился, опуская руку, и внимательнее присмотрелся к девушке, подозрительно щурясь. Кажется, все-таки не типичная утренняя хрипотца, нападающая от долгого молчания, была причиной того, что ее голос звучал для его уха несколько... иначе.
- Ты замерзла ночью, - с расстановкой и серьезно проговорил Райден, - и я счел, что для твоего же блага спать рядом со мной тебе будет уютнее. Что-то не так?..
Вне сомнений, за столь резкое и пугающее пробуждение он был, скажем так, недоволен поведением Лиссы (а какому самоуверенному оборотню будет приятно, если его так напугают при том, что он горделиво считает себя неспособным бояться?.. да она, можно сказать, половину идеалов его в грязь повтаптывала!), и потому вновь возымел вид незаслуженно оскорбленной невинности. Но обида, которая на самом деле имела место быть, не мешала ему все же проявить учтивость и беспокойство - что, в общем-то, совершенно не противоречило даже его личным привычкам. Мелисса не была ему безразлична - во-первых; и во вторых - забота о ней, возложенная на его плечи, автоматически включала себя не только заботу о сохранности жизни, но и о здоровье тоже, а на счет целостности последнего (физического - с психическим все гораааздо сложнее) у Каэна уже возникли определенные опасения...

Пожалуй, это был первый случай на его памяти, когда непоколебимо оптимистичный и не страдающий рефлексией оборотень пожалел, что наступил новый день. Как хорошо было вчера, когда Мелисса была спокойна, разумна и вменяема! А сегодня... нда, она сама сказала точно - "все не так". Потому что новому дню свойственно приносить освобождение от прежних проблем и новые силы, а с Лиссой все было наоборот - и новый день стал продолжением вчерашнего психоза. Как будто и не было этого вполне уютного вечера, вкусного супа (хотя последнее естественно; желудок, просыпаясь вместе с Каэном, ничего в себе после ночи не обнаруживал и тут же поднимал ворчание) и перемирия, в коем они умудрялись почти идеально ладить. И пусть Райден знал, ждал, и был готов к тому, что утром мир рассеется в пыль, недоброжелательность Лиссы все равно задела его. Ладно еще, "седая рыжая сволочь" - это, скажем так, не только не удивительно, но и вполне правда, но вот насчет "наихудшего охранника" - уже откровенное оскорбление…
"Перестань", - одернул себя Каэн, пытаясь не дать обиде укорениться и испортить грядущий день, - "ты же прекрасно знаешь, что она не со зла. Хотелось бы верить, по крайней мере, что это не более чем хандра замерзшего и больного человека. Обижаться тут бесполезно, лучше уж обратить внимание на последний факт..." Вздохнув и приняв к сведению пожелание Мелиссы о чае, Райден, как ни в чем не бывало, выгнулся, расправляя косточки в спине - но даже не попытался хотя бы натянуть улыбку на лицо. Во-первых, не хотелось перевирать свое отношение к происходящему излишним оптимизмом, коего пока не образовалось, во-вторых – без толку: если Мели будет думать, что этот уровень истерики на него не действует, она же не остановится. А так, может, хоть совесть взыграет - потому что серьезная морда лица для кицуне была явлением, выдающимся более, чем улыбка. Кружка с забытым им вчера чаем так и стояла у ствола - выплеснув из нее остатки, за ночь разве что в кисель не превратившиеся, Каэн наскоро промыл емкость несколькими сотворенными прямо в кружке порциями воды, тоже отправленными за ель, и хотел было наполнить ее окончательной порцией чистой воды, но, вспомнив вчерашнее, помедлил. Еще не стерся из памяти момент у ручья, коим Лисса четко продемонстрировала, что воду, сотворенную им, пить не хочет даже после кипячения - надо думать, сейчас ее настроение находится примерно в том же спектре. Пришлось искать фляжку.
- Может, я неправильно подобрал слова, Мелисса, - заговорил оборотень, роясь в сумке, - скорее всего, уют тут ни при чем. Я уже говорил тебе - пока я твой охранник, тебе придется меня терпеть. И если я посчитаю, что мне нужно спать рядом и согревать тебя - тебе придется смириться и с этим. Потому что так надо. - Предварительно плеснув немного воды на руку и попробовав, Каэн определил ее как достаточно чистую (всего лишь с тем минимальным количеством примесей, без которых вода сама по себе в природе не существует), и наполнил кружку. Моментальная концентрация силы, и вода вскипела, выпуская в холодный утренний воздух расплывчатый дымок пара. Вручив моментально прогревшуюся кружку Мелиссе, Каэн протянул было руку, попытавшись коснуться лба девушки - но та мгновенно насторожилась, не предвещая взглядом ничего хорошего, и юноша, неопределенно дернув губами, не стал настаивать. - Мне жаль, что я ничем конкретным не могу помочь сейчас - совсем из головы вылетело, что ты человек. - Имея практически совершенный иммунитет, кицуне никогда не задумывался о необходимости иметь под рукой хоть какие-то зелья из тех, что продаются в лавках целителей. И теперь сделал еще одну серьезную зарубку на памяти - когда с тобой рядом человек, меняется все и никакие мелочи уже упускать нельзя. Люди ведь такие хрупкие... К их болезням никогда нельзя относиться спустя рукава. - Все, что нам остается - ехать быстрее. Полагаю, карта подтвердит мои предположения, и скоро мы сможем свернуть в какую-нибудь деревню. Не знаю, правда,  как скоро это получится, - отвернувшись в сторону, Райден поднял ножны меча и перекинул перевязь на ее обычное место за своей спиной. - Но, судя по твоей теперешней активности и реакции, все не так плохо, как я мог бы подумать.
Короткая улыбка молнией перечертила его лицо, и оборотень раздвинул ветки ели, выбираясь наружу.
- Ты знаешь, что делать дальше. А я пока взнуздаю лошадей, - бросил он напоследок и исчез за ветвями, превратившись в тихие шаги по шуршащей траве и недовольное хрюканье проснувшегося Брауни...

- Да, я человек! - оскалилась Лисса, развязывая тесемки рюкзака в поисках заварки и сахара. Есть не хотелось, оборотень не высказывал желания подкрепиться, а предлагать самостоятельно девушка была сильно не в настроении. - Я и не знаю, как там принято в ваших стаях, а у нас, людей, спать рядом с полузнакомым мужчиной... хотя в твоем случае - с парнем для девушки считается неприемлемым. И неприличным. Так что будь добр, придержи свою заботу при себе, тебе не за это платили... - откуда в ней с утра пораньше взялась такая резкость, Лисса не знала. Но от того еще больше сердилась на Райдена, каким-то образом сумевшего вчера притупить ее здоровую защитную реакцию - а именно так сама девушка именовала свою агрессию, неустанно напоминая себе, что с таким типом, как Каэн, нужно держать ухо востро и ни в коем случае не расслабляться. Запомнив юношу взбалмошным и вредным подростком, способным на любую гадость, сейчас Найтингейл менять свое мнение о нем явно не спешила...
Но Райден, кажется, слушал ее в пол-уха, собирая свой нехитрый скарб и извещая ее о близости деревни. Последнее предположение обрадовало Мели - оказаться в человеческом поселении, где можно было купить продуктов и лекарств, сейчас было бы очень кстати. А главное, там можно было вымыться! Как бы девушка не любила воду, а мытье горячей водой она всегда воспринимала как благо, если, конечно, обстановка была достаточно мирной и не нужно было быть постоянно наготове с рабочими силами. Кошки все-таки существа чистоплотные, а в человеческом обличии вылизываться девушке как-то не пристало...
- По правде говоря, девушке вообще много чего не пристало. Например, не пристало вести себя так... ну и что он тебе сделал такого, приставал, что ли? - кольнул ее голос совести. - Флора-Фауна, где твоя девичья нежность и простота, неужели нельзя быть чуточку милее со своим охранником? Посмотри - ты его разбудила криком, наехала с утра пораньше, а он даже не огрызнулся, сразу за оружие и в дорогу. Тебе не стыдно?
Мелисса глубоко задумалась и честно ответила совести:
- Не-а! Заткнись.
"Что за дурь в голову лезет, честное слово... Он сам во всем виноват. Я его знаю, он всегда притворялся паинькой перед взрослыми, когда чего-то хотел... А на самом деле он просто наглый бесстыжий тип. И никакая показная забота моего мнения не изменит!"
Заварив чай, девушка в несколько глотков осушила кружку, почувствовав себя немного лучше, и начала собираться, попутно ворча про себя, что раз уж оборотень внаглую воспользовался устроенными ею для себя удобствами, мог бы хотя бы помочь все здесь убрать. Свернув попону и упаковав ее в седельную сумку, девушка положила кружки, ложку и котелок в отделение с провизией и хотела уже было закрыть рюкзак, когда ее взгляд наткнулся на пару яблок. Конечно, лошадям их скормить и то было бы делом более благодарным, но... Совесть опять скромно поскребла коготками. Схватив одно яблоко, девушка закинула рюкзак себе на плечо, взяла в другую руку сумку и вышла из-под сосны, сморщившись и зажмурившись, чтобы иглы не попали в глаза.
Лошади выглядели вполне себе отдохнувшими. Мушка поприветствовала хозяйку бодрым ржанием, в отличие от Брауни, выглядевшего примерно как хозяин после незапланированного пробуждения. Погладив животинку по шее и прицепив сумки к ее седлу, Мел обернулась к оборотню:
- Райден! - едва тот обернулся на голос, в его сторону полетело яблоко. - Завтрак, - коротко буркнула Мели и, чихнув, вновь повернулась к лошади, встревоженно покосившейся на приболевшую хозяйку.

Кушать кушать кушать! Идея перекусить, принятая под давлением желудка, быстро начала захватывать мозг. Дорогой кусок копченой оленины жег Смуту спину через одежду и ткань мешка. Во рту начал чувствоваться вкус пирожков с мясом. Хотя, пирожки были явно лишними: главное - мясо. Мясо высоко ценилось в деревне, где не было охотников, и скот держать не привыкли. Но ощущение удивительной копчености начало пропадать, сменяясь горечью. Джерри плохо понимал происходящее, такое явно в его планы не входило. Что за черт, даже помечтать нормально нельзя. Но лесоруб попытался осмыслить ситуацию, и опять затянулся. Но что-то ему мешало...
- <матерное слово> ты тупая, чтоб тебя дубиной сучковатой <действие сексуального характера> десять раз под звуки барабана!, -  Смут выяснил причину своего беспокойства,  и отреагировал как истинный лесоруб.
Оказывается, Джерри просто замечтался, и не заметил, как стал жевать любимую папиросу. В итоге настроение его опять упало, а табак был безвозвратно загублен. И, естественно, Смут плевался. Причем делал это он со скоростью настоящего мастера. Несмотря на все произошедшее, дровосек не сбавлял шаг, ему даже не пришло в голову сделать это. Глаза Смута, казавшиеся абсолютно лишними на таком лице, быстро бегали по сторонам, что-то искали. Дровосек не мог устроить привал где попало: инстинкт настоятельно требовал полного отсутствия деревьев на этом месте. Их, к сожалению, вокруг было изрядно, оставалось разве что сесть посреди дороги, но это тоже не годилось.
- Блин, кобель чтоб поссать дерево ищет, причем пока не найдет не успокоится, а я наоборот. И кто я после этого?! - тут Джерри громко засмеялся собственной хохме, но, как говорится, в каждой шутке доля правды, и Смут не прекращал свои поиски.
Тут Джерри заметил то, что уж никак не ожидал увидеть: пахло свежим конским дерьмом, причем нос оборотня различал это достаточно отчетливо. Первой реакцией было недоумение, затем ему на смену пришла мысль:"Лошадка? Это хорошо, меня ждет большой кусок мяса". Потом Смут все же додумался, что лошадей обычно используют путешественники, и просто так они (лошади, хотя и путешественники тоже) по лесу не бегают. Дровосеку явно предстояла встреча, причем не с бедняками. А толстосумов Джерри терпеть не мог, такие рисковали и обухом по башке получить. Запах настойчиво советовал Смуту сворачивать с тракта на боковую тропинку, что дровосек и сделал. И не зря: его взору открылась отличная полянка, которая так и манила присесть на ней и насладиться процессом поглощения пищи. Первым, что заметил Джерри, был белый конь, весьма странной наружности, что-то в ней было не так, но дровосек не мог понять что. А рядом с "большим куском мяса" стоял белобрысый, и чем-то настороженный паренек. Джерри остановился напротив него, и без стеснения начал разглядывать оного, абсолютно не намереваясь начинать разговор.

Отредактировано Джерри Смут (2008-24-12 02:42:12)

Вслушиваясь в гамму звуков, расточительно издаваемых приближающимся индивидуумом, Каэн не отводил взгляда от проема в кустах, откуда оный индивидуум, предположительно, должен был появиться, и пытался на расстоянии сообразить, кто к ним такой интересный проламывается. Это был кто-то большой, тяжелый и наверняка грозный. Значит, точно не эльф. Так же маловероятно, что это гном - при всей их массивности, им все равно не дотянет веса до такой поступи. Другой оборотень? Некоторые из подвида медвежьих порой вели себя и впрямь тяжеловесно и наплевательски к окружающей природе. В этом варианте процент положительности был уже повыше, но куда больше его было в последних двух предположениях: вампир или человек. Эти последние могут быть какой угодно комплекции и нравственности, поскольку односторонне связаны происхождением... и различить их, не видя, можно только одним способом: запах. Поэтому Каэн тонко повел носом, притягивая к себе несомые воздухом ароматы...
...и тут же сильно, очень сильно пожалел об этом. Потому что ветерком принесло ударную волну такой мощности, что оборотень с его чутким нюхом чуть не прослезился. Глаза так точно выпучил, ошарашено задерживая дыхание. Появилось четкое желание уткнуться носом в шерсть Брауни - ему никогда не нравился запах лошадей, но по сравнению с этим!.. Сомнений не осталось - человек. Ни один вампир не в состоянии прокурить себя настолько и напитаться этим убойным запахом табака до такой степени. Волна мелкой дрожи прошлась по телу, и Райден нервно сглотнул. Миазмы курева в один момент пропитали воздух вокруг до такой степени, что Каэн нашел себя практически неспособным вылавливать в этой доминанте какие-то еще запахи. Они просто не могли пробиться сквозь пелену. К тому же, острота его нюха оказалась настолько шокирована насыщенностью запаха, что на какое-то время значительно отупела - Каэн это ощущение знал и ненавидел. Несколько раз он встречал его в городе, на заданиях - однажды в трущобах, и еще раз - в доме какой-то старой леди, вживую бальзамировавшей свое тело литрами одеколона разных марок. Тогда, как и сейчас, он преисполнялся сожаления о том, что природа, дав ему такую остроту нюха, не дала в комплекте возможности отключать ее по желанию, как втягиваются когти на лапах кошек или складываются зубы во рту у змей. Нерационально, в общем, неправильно. Хотя, в общем-то, толку... что с отключенным нюхом, что с тем же нюхом, но введенным в состояние обморока силой запаха - результат один, на эту часть своего оружейного комплекса оборотень больше полагаться не может.
Но так или иначе, у него оставались глаза, уши и пресловутая реакция, которую у оборотня может отобрать разве что заморозка или смерть. Ну и собственно оружие, конечно - не столько меч, сколько ножи, готовые в любой момент скользнуть в ладонь. И подозрение, что эти кинжалы могут ему понадобиться, моментально переросло в "почти-уверенность", когда вслед за запахом, который Каэн стоически терпел, лишь немного вжимая голову в плечи, появилась физическая составляющая проблемы. А именно сам... "Шкааааф..." - жалобно пискнуло сознание кицуне. Сначала ошарашенный запахом, Райден теперь вторично чуть не потерял челюсть, огибая взглядом фигуру незнакомца. Ростом никак не меньше самого не маленького кицуне, но зато раза в два шире и массивнее, отчего впечатление складывалось... мягко сказать, придавливающее. Но самым весомым в комплексе был, конечно, топор - открыто закинутый на плечо. От него Каэн и насторожился, моментально выбив из головы всю дурь по беспомощным ассоциациям массива оппонента со шкафом, и сосредоточившись не на внешности, но на поведении. Коего, впрочем, особо не было в наличии. Поскольку этот... лесоруб, что ли?.. просто стоял и смотрел на него, ничего не предпринимая. Где-то сбоку зашевелилась Мелисса, все же подавая столь непрошенный голос – Райден только зубами скрипнул, давя всплеск незапланированного раздражения. О, девушки, зачем вы были рождены такими... такими... жжжжж, в общем. Если серьезно и без лишних слов.  Неясно было, то ли оборотень перебарщивает с серьезностью, то ли Лиса относится к ситуации слишком легкомысленно – кто из двоих неправ, покажет время. Просто Каэна никак не отпускала мысль: а что такой угрожающего вида топор... в смысле, человек, делает в лесу? В смысле, в лесу достаточно далеко от ближайших деревень? Юноша смотрел вчера по карте перед тем, как остановиться на ночлег под деревом – деревень точно не было в ближайших часах четырех езды. А топор... человек! че-ло-век... явно шел пешком, значит... что? Цель у него какая-то другая. В то, что то... человек! ладно, уже лучше... простой путешественник, верилось с трудом. Для путешественника он был какой-то очень-очень... оборотень затруднялся сформулировать, какой – слишком много странного и необычного для него, привыкшего видеть людей среднего городского типа. Неправильный он, вот. Для путешественника, каким привык видеть этот образ Райден. Это неприкрыто намекало, что от сей личности следует держаться подальше, бочком-бочком и в лес... но это действие было порядком затруднено тем, что полянка была окружена густым, непроходимым для лошадей лесом, а дровосек пришел как раз по той тропинке, которой они попали сюда вчера, намертво перекрыв своей массивностью не такой уж широкий ход в зарослях. И пришлось сделать очевидное – набравшись смелости и терпеливости к запаху, Каэн (про себя искренне пожелав Мелиссе заткнуться и придержать глупые вопросы при себе) таки расправил плечи и негромко прочистил горло перед словами:
- Доброе утро, уважаемый. – Проговорил он, стараясь изобразить голос позвучнее и с недовольством ощущая, что на вздохе между словами запах курева начинает пассивно травить и его легкие тоже. – Ты бы затор не создавал-то, сам видишь, сумки у нас не маленькие, - и кивнул на Брауни, судя по всему, имея в виду под грифом сумки и коня тоже. Пегас недовольно хрюкнул и посмотрел на хозяина свысока, опровергая это имение тем, что не бывает сумок, который могли бы смотреть свысока на своего носителя... да что там, даже просто смотреть и фыркать при этом. Но возражение Каэн проигнорировал, с легкой ухмылочкой подведя итог своим словам. – Посторонись с тропы, пограничник.
«Ну и что, что топор?» - думал он при этом. – «Я тоже не лыком шит. Топор – это, в сущности, что? Так, железяка на палочке. Не щит, не меч – так, нечто среднее. Деревья валить хорошо, а вот тех, кто может двигаться – не очень. И пусть даже силы там столько, что уметь уже не обязательно... Тот, кто не быстрее – мало что сможет противопоставить Мне». Горделиво подумав «мне» с большой буквы, Райден явно воспылал уверенностью куда большей, чем прежняя, придушенная запахом и массивностью. Улыбка просвященной наглости не замедлила появиться на лице – и пусть Каэну до сих пор казалось, что он смотрит на дровосека глубоко снизу вверх, он уже не производил для себя впечатления Моськи перед Слоном.
«Ну да, мы маленькие... но зато удаленькие какие!..»

Едва Каэн раскрыл рот, как у Мелиссы родилось стойкое желание оглушить оборотня чем-нибудь тяжелым, потом связать, перекинуть через седло и в таком виде довезти до Орфео. Девушка и не знала, что у того примерно такие же желания в ее адрес (но догадывалась)... "Нет, ну это уже ни в какие ворота!" - злилась она. Несмотря на то, что сама Найтингейл вовсе не горела желанием разводить разговоры со случайным встречным, кое-какие понятия вежливости она у себя в голове держала. А Райден вел себя совсем не вежливо. "Посторонись"... Нашелся командир!
Да-да, мы уже знаем, что Райден раздражал Мелиссу самим фактом своего существования. Поэтому, а, возможно, просто из общего женского "назло и из вредности", Мел внезапно резко передумала спешно собираться и уезжать отсюда. Да ни за что! Ведь и Райден тоже, судя по всему, хотел именно этого - уехать отсюда побыстрее. А разве это интересно - потакать желаниям Райдена? Нет уж, мы повредничаем, чтоб жизнь медом не казалась...
Мушка лишь удивленно покосилась на Мелиссу, когда та внезапно перестала нервно цепляться за ее седло и вообще отошла на пару шагов в сторону, почтительным кивком приветствуя путника и не обращая ни малейшего внимания на Райдена. Их нежданный "гость", судя по всему, был не палачом, а все-таки крестьянином - это было видно по речи и повадкам, которые были не так уж чужды Мелиссе. Путешествуя вместе с отцом по разным городам и селам, девочка нередко общалась с крестьянами, помогая родителям в лавке или бегая по поручениям к поставщикам "сырья". Крестьян бояться было нечего, пусть даже для городских девушек они считались чем-то грязным, неотесанным, и потому, несомненно, пугающим. Эти простые люди, пусть порой и грубоватые, казались Лиссе куда честнее городских аристократов...
Вот бы еще от них не так несло!
Мели, в отличие от Каэна, потерявшего нюх, этот самый нюх обретшая - такой силы был "аромат" самопального табака, который курил незнакомец - осторожно повела носом, принюхиваясь и привыкая к запаху, после чего, кашлянув, ответила уже гораздо спокойнее:
- Да, кажется, я и вправду приболела. Вообще-то мы собирались купить лекарство в какой-нибудь деревне по пути... - Лисса бросила косой взгляд на Райдена, не прочитала на его лице ничего хорошего, и бодро добавила. - Но если у тебя есть, чем помочь, было бы здорово. Что? - она повернулась к Каэну, который всем своим видом выражал недоверие к патлатому человеку и всему, что он может предложить. - По крайней мере, насморк у меня прошел от одного его появления... - невозмутимо отрезала девушка.

Смут уже успел достать из рюкзака кусок мяса и с удовольствием его поглощал, кусая время от времени ржаную лепешку. Лесоруб был доволен: деревьев вокруг не было, значит, работы нет и можно спокойно кушать. Все было хорошо, но эти двое его немного смущали своей реакцией. Джерри в серьез начал думать, что ребят в детстве били, и теперь они в каждом встречном видят врага. Хотя кто знает, может они тут от погони скрываются. Кстати о погоне, дедушка был против ухода Джерри, и обещал снарядить команду для его возвращения в родную деревню. Но это, скорее всего, были пустые угрозы, и дровосек о таком раскладе практически не задумывался. Его волновали более насущные проблемы, например, нужно было объяснить парочке что опасности не представляет.
- Вы, ребятки, на меня не глазейте. Что, дровосека в первый раз увидели? Али топора моего испугались? -  Джерри нежно погладил свой рабочий инструмент, аккуратно положенный на траву, - Это не оружие, а орудие. Топорик то не боевой.
Главная реликвия всех смутов действительно предназначалась исключительно для рубки дров, но глядя на размер этой штуковины, в это верилось с трудом. Мясо с лепешкой исчезали быстро, и лесоруб благоразумно отложил оставшуюся часть, рассчитывая перекусить этим на следующем привале. Вот и все, закончилась моя трапеза. Сейчас бы отдохнуть, а лучше не одному, с мягкой девушкой под боком… Джерри даже мечтательно закрыл глаза, отдых явно ему не помешал бы после такого долгого путешествия. Но мысли о девушке постепенно трансформировались в нечто другое. Смут вдруг вспомнил, что обещал рыженькой лекарство. Зря обещал. Придется делиться самым дорогим. Рука дровосека полезла в кушак, и извлекла оттуда папиросу, одну из тех самых, что тот курил по дороге.
- Вот, это лекарство, - нехотя сказал Джерри, держа в протянутой руке самокрутку, - хотя не самое приятное, но действует сразу.
Рыжей девчонке такой поворот событий не понравился, по лицу было видно. Да и любой нормальный человек на ее месте предпочел бы найти вежливый повод для отказа, лучше уж неделю изредка чихать, чем пару минут делать тоже самое, но уже выворачивая легкие. Хотя все было не так плохо как казалось, Смут знал как действует его табак на неподготовленных людей, и свое курево предлагать бы не стал.
- Что стоишь? Бери говорю. Только это нужно сначала распотрошить, а потом выбрать маленькие белые корешки, это и есть лекарство. Потом пожуешь минутку, и скоро от хвори и следа не будет.
Но как оказалось средство от простуды в самокрутке? Как ни странно, его положила туда мама Джерри, беспокоясь о его здоровье. Сначала она хотела дать ему пару щепоток отдельно, но Смут активно сопротивлялся, утверждая что оборотни вообще никогда не болеют такими мелочами (хотя на самом деле он отказывался из простой вредности). Матери пришлось пойти на компромисс, чтоб Смут обязательно взял лекарство, она добавила снадобье в папиросы, утверждая, что таким образом они будут гораздо крепче. И она не врала, именно благодаря этим корешкам дым имел такой «волшебный» аромат. Эта особенность привела дровосека в восторг, и он в последнее время выкурил слишком много, да и дорожная пыль сделала свое дело, и теперь у Джерри жутко першило в горле. Парой мощных глотков он осушил бурдюк с водой. Водичка, самое то. Но что я дальше пить буду? Эту досадную неприятность надо было исправлять.
- Слухайте, путешественники. Вы тут на лошадях я вижу, - Смут покосился на белого коня, облик которого не давал ему покоя. Что-то было не так как нужно, но что? (Да, иногда Джерри бывает большим тугодумом, очень невнимательным к тому же) , - а раз верхом, значит и везете кучу всякой разности. Вы не могли бы, это, меня водичкой угостить? А то моя закончилась, зараза.

Отредактировано Джерри Смут (2008-25-12 05:29:55)

В перьях пегаса, как и следовало ожидать, не было ничего и уж тем более никого интересного. С этой тварью, в чем Райден успел убедиться за три с лишним года совместного существования, не уживались даже блохи, а клещи предпочитали отваливаться самостоятельно, едва распробовав на вкус дурную кровь пегасьего отродья. Какого, собственно, черта рогатого углядел некогда в матери сего существа легкокрылый пегас, было неизвестно - но эта связь на стороне, как и положено всяким прегрешениям, закончилась не самыми лучшими последствиями... То есть, вот этой самой бежевой ерундой, что сейчас настороженно косилась на своего хозяина, явно недоумевая, с какого перепугу он вдруг взялся вычищать из перьев всякую лесную пыль и кусочки листьев. Полупегасу это легкое озеленение явно никак не мешало, иначе он давно бы уже сам ее вытряхнул - но Райдену же надо было чем-то заняться, пока лесоруб и Лисса выясняли отношения. Он даже не глядел на них толком, но уши держал востро, прекрасно ориентируясь на палитру звука. Лесоруб явно заметил, что его появление смутило путешественников, хотя Каэн старательно демонстрировал лишь повышенное внимание и настороженность, которая поневоле образовывалась по отношению ко всякому незнакомцу. Особенно к такому, который вдруг вылезает из чащи леса (ну, пусть не из чащи, пусть от дороги - но все равно, вот так раз, и из кустов!..) с острым топором наперевес. И пусть последовало заверение, что топор совсем не боевой, Райден только хмыкнул про себя: черпак тоже не боевой и тоже совсем, однако, в случае чего, им можно так заехать по лбу, что искры из глаз снопами полетят. К сожалению, оборотню не хватило ума насторожиться и задуматься по этому поводу - терпящий бедствие нюх оглохшего носа, который Каэну до зуда хотелось потрогать, чтобы убедиться, что он все еще на месте (дышать-то дышит, но вот почти ничего не чуять - для оборотня это было пугающе неуютно), качественно заглушал все здравые мысли возникающими ругательствами. Но Райден терпел, стоически храня молчание и нейтральность.
На полянке тем временем весело проходил обмен любезностями и сигарой, которая и оказалась таинственным лекарством. Каэн чуть не подавился воздухом, уже слегка очистившимся от перегара, потому что ветер дул уже не со стороны лесоруба, - представил Мелиссу, злобно раскуривающую эту пакость и выпускающую ему в лицо облако жутко целебного дыма, от которого у оборотня были все шансы грохнуться в обморок. С нее бы сталось... себя не пожалеет, лишь бы ему насолить покрупнее. "Кстати о соли", - откликнулось подсознание... или просто знание? - "я где-то читал, что при болезни типа насморк и простуда можно что-то делать с соляным раствором... то ли пить, то ли полоскать, то ли нюхать... а не проверить ли на практике по месту прибытия?" Райден сдержал чуть не вырвавшийся мерзкий хихик, расплывшись в не менее гаденькой улыбочке, спрятанной за наклоном головы. Больной человек - это такое дело... хрупкое, конечно, и жалеть его надо (но как тут пожалеешь, если тебя в ответ не то что не жалеют, но и убить временами желают?), но оторваться в лечении можно по полной. Большинство отваров особо целебного качества в противовес имели запах и вкус самой внушительной пакости... Каэн был почти уверен, что в деревне будет именно знахарская лавка, но никак не магическая аптека, где можно было бы разжиться нейтральным зачарованным настоем. Понапрасну, конечно, мучить бедную девочку он не собирался - но, если вдруг что, ему будет, чем ответить. Конечно, упомянутые белые корешочки наверняка тоже несли какой-то большой лечебный смысл (или дровосек думал, что несли - Райден поставил себе зарубку на памяти поковыряться потом в этом сборе, может, удастся распознать, чьи именно корешочки-то), но отчего бы не запить их чем-нибудь вдогонку, так сказать, для усиления эффекта?..
Из построения коварных планов кицуне вывело упоминание о воде, озвученное лесорубом и моментально поддержанное Мелиссой. Подняв на рыжую хмурый взгляд, Каэн задумчиво прищурился. Вообще-то, оборотень не любил трубить налево и направо о своих магических способностях, и поначалу не воспылал желанием творить чудеса. Но спустя мысли две-три пришел к выводу, что отдельно взятый лесоруб ничем его картам в рукаве не угрожает, да и переливать уже имеющуюся воду из мешка в мешок было бы муторно. Вздохнув и изобразив на лице маску снисхождения, Райден оставил в покое крыло пегаса, которое до сих пор поглаживал для вящего успокоения, и отлепился от бока коня (Брауни за его спиной недоверчиво растопырил перья на крыле, изогнув шею и оглядывая их будто бы на предмет тайком заложенной бомбы). Выступив на шаг вперед, оборотень сосредоточил взгляд на бурдюке с остатками воды. Устанавливать точки подачи на таком расстоянии от себя все еще было непросто, но подходить ближе Каэн желанием не горел. Да и эффектнее оно так (вот уж кто-то, а Райден не упустит возможности сделать все красиво) – магия на расстоянии с какими-нибудь пассами всегда впечатляет больше, нежели тупо концентрация и взгляд барана, появляющийся в такие моменты у мага. Для пущей надежности привязав точку к стенкам мешка, не давая ей шансов сбиться ненароком и выдать воду за пределы означенной цели, Каэн ухмыльнулся, вытягивая правую руку и упираясь левой в бок:
- Держи крепче, не то прольется, - и коротко щелкнул пальцами, на излете сделав финт кистью. Формула активировалась, и внутри бурдюка что-то забулькало, а бока его начали неспешно надуваться под давлением возникающей воды. Насколько достоверной химической правды было в этом процессе, Райден и сам не знал толком – магическая энергия по свойству своему могла стать чем угодно, магу нужно было лишь составить верную формулу да суметь привести ее в действие (всякие там этические ограничения и склонности личностей были уже вторичны). Ну и по вкусу добавить сверху вектор образования – но сейчас Каэн обошелся без него. Шарик, истекающий водой и плюющийся внутри бурдюка бесконтрольными каплями, в миру выглядел бы как небольшой дикий фонтанчик. И дикость свою он только подтвердил, от увеличенного магом напора внезапно издав шипение разъяренной кошки, длившееся несколько секунд, прежде чем захлебнуться и стихнуть: это уровень воды в бурдюке поглотил точку, на чем Райден решил, что хватит, взмахом ладони обрывая контакт...

Глядя на выкрутасы Райдена, Мелисса неодобрительно фыркнула - этот оборотень без выпендрежа не может! Неудивительно, что его показуха произвела такой эффект на бедного дровосека.
"Нет бы подойти спокойно, образовать струйку из пальца, налить через горлышко, как все нормальные маги..." - о нормальных магах воды Лисса имела представление не самое точное, но почему-то была уверена, что такой тривиальный способ наполнения бурдюка не так испугал бы крестьянина. Но что сделано - то сделано, и впечатленный дровосек ой как зря обмолвился о "фиерхренах"...
Усмехнувшись, Мелисса, словно тут же забывшая о всех своих рассуждениях о нецелесообразностси демонстрации волшебства деревенскому парню, хотела уже было невзначай поинтересоваться: "Уж не этим ли?", подкидывая в руке тот самый пресловутый файерболл. Какой бы разумной девушкой не была Найтингейл, темперамент рыси и тяга к эффектам мага Огня брала свое, и руки просто чесались продемонстрировать что-нибудь эдакое, чтобы не уронить себя на фоне спутника. Но все же она вовремя опомнилась и сдержалась, не желая портить впечатление от встречи - справедливо полагая, что если человек так среагировал на простое бытовое волшебство, то от известного боевого заклинания, которым при должной силе можно было и убить, и вовсе сбежит, а то и за топор со страха возьмется. Да и сомневалась Мел, что в ее состоянии у нее получится вызвать нормальный огненный шар, а не жалкий пшик... Вместо этого, украдкой пригрозив Райдену кулаком, она сконцентрировала взгляд на конце стебелька, который лесоруб взял в рот наподобие папиросы. Через пару секунд на его конце вспыхнула искорка, и колосок начал едва заметно дымиться, усиливая сходство с убийцей лошадей. Решив, что для демонстрации силы этого достаточно, Лисса деланно небрежно обронила:
- Зачем файерболлом? Есть куда более подходящие способы... - улыбнулась она. - Ничего страшного, бывает, - мотнула Лисс головой на извинения дровосека и, вспомнив, что они хотели ехать, добавила: - Если что еще надо, говори сразу, а то нам в дорогу пораа... ааа-пчхи! - чихнула в сторону Мел. Некстати подошедшая Мушка, на которую пришелся чих, неодобрительно пряднула ушами, мол, спасибо за заботу, я, конечно, не заражусь, но стенкой себя тоже ощущать как-то... Извинительно потрепав лошадь по холке, Мел украдкой взглянула на Каэна - как-де он отнесся к ее выходке? Но Райден не спешил демонстрировать свои эмоции при посторонних, и Мел, фыркнув, вновь обернулась к дровосеку:
- Как тебя зовут-то, добрый человек?

- Хех, ну, во-первых – будьте здоровы. А во-вторых… - сказал Джерри и задумался, мысль, которая крутилась в его голове, никак не хотела поддаваться обработке.
Дровосека поставил в тупик не столько вопрос рыжей, сколько желание грамотно выразить свои мысли, чтоб быть понятым правильно. Этой наукой Смут не владел, и частенько попадал в неприятности из-за своих необдуманных высказываний. Хотя Джерри считал, что он говорит полную правду, причем по делу, все остальные воспринимали это как первостепенное хамство, и часто лезли в драку. А окончательно нарвавшись, получали от дровосека жестокие побои, и, в результате, еще больше на него обижались. В задумчивости Смут даже принялся есть немного обгоревший колосок, такой горечи во рту как от табака не было, поэтому лесоруб съел его полностью. Поняв, что эти двое ждут продолжения его речи, Джерри, трижды проклиная свой длинный язык, ответил:
- Ну так во-вторых, я уж думал что раз я тут один деревенский, то вы, господа хорошие, от моих манер будете в шоке. Но что я вижу? Девушка первой все приличия начинает забывать. Крошка, тебе разве в детстве не говорили, что когда спрашиваешь имя человека, то нужно назвать сначала свое?
Смут знал, что он в большей степени придирается, но высказаться был должен. Такие простые нормы вежливости были буквально вдолблены в его голову тяжелой дедовской палкой. Но параллельно с этим лесоруба занимала другая мысль, которая тоже не давала ему покоя. Хренов черт! Если мой нюх, гребаный волчий нюх меня не подводит, то от девчонки пахнет кошкой, хотя не сильно. Зато от белобрысого так и прет псиной, тоже конечно не особо, но более явно. И еще, почему мне вдруг захотелось показать клыки, рявкнуть, и погонять его по лесу? Парочка была странная. Водный маг и повелительница огня, причем почти в прямом смысле кошка и собака. Джерри не хотел бы видеть их ссору, а особенно в ней участвовать, поэтому он еще раз пожалел о сказанном. Смут решил не показывать своего беспокойства, и поднимать голову с бурдюка не стал, он даже закрыл глаза, показывая, что разговор закончен. А еще лучше было сейчас заснуть, но даже после такой пешей прогулки у дровосека это не получалось, мешало предчувствие обротня. Джерри не ждал особых эксцессов, но взрывоопасная барышня вполне могла устроить скандал (по его мнению), и все же прикинул где примерно лежит его топор

Отредактировано Джерри Смут (2008-30-12 12:14:52)

Беседа с лесорубом все затягивалась, заставляя Каэна не то нервничать, не то скучать - но, сам ограничив себя необходимостью ждать повеления Мелиссы, он не смел прервать их милое общение... Точнее, попытку оного - начатую желанием знакомства Лиссы и продолженную задумчивым молчанием крестьянина. Райдену оставалось только украдкой шмыгать носом, все еще глухим, как пень, да сожалеть, считая секунды, за которые они могли продвинуться к цели еще на энное количество метров. Где-то далеко над горизонтом уже поднялось солнце, но за тучами его не было видно и бликом, оставалось лишь стойкое ощущение его присутствия и движения. Ненавязчиво почирикивали во взгрустнувших по ушедшему лету кустах пташки, копошились в подлеске звери, вдоль дороги дул легкий ветер, типичный для воздушных стремнин. Обрывки облаков ползли по небу клокочущей массой оттенков серого, и, кажется, нагнетали дождевую обстановку. Кажется, потому что Каэн мог лишь приблизительно почувствовать, но не почуять с твердой уверенностью приближение дождевого фронта - и от этого он еще раз нелестным словцом отозвался про себя о табаке и всех его использующих. Конь, все еще крепко удерживаемый за узду, принялся нетерпеливо топать копытами и вихлять задом, выражая свое отношение к людям и их беседам тихим сопением. Каэн подавил зевок - чем больше внимания он старался обращать на предмет разговора (а именно поучения Мелиссы дровосеком), тем скучнее ему становилось это слушать. Может быть, потому, что было немного завидно - перечить чужому человеку Лисса не стала, сразу сникнув и прикинувшись послушной девочкой, что, на взгляд оборотня, было крайне противоречиво - его-то советов, даже исключительно дельных, она и вполуха не слушает, а тут!.. Бесспорно, лесоруб выглядит внушительнее тощего кицуне и топор у него большой, но разве это определяет авторитет? Нет, она и вправду издевается - пытается позлить и уязвить его. Что ж, нельзя не признать, уязвленным Райден себя почувствовал в полной мере, едва заметно поджав губы, когда в ответ на "крошку" лесоруб получил лишь устное предупреждение, а не файерболом по пятой точке. И снова зевнул, демонстрируя, насколько глубоко ему пофиг на имена, топоры, рысей и псевдонимы, коим Лисса благоразумно прикрылась, заставив оборотня поставить пусть мааааленький, но все же плюс в мысленную характеристику девушки.
А та уже взлетела на спину своей лошадки, готовая отправиться-таки в путь. Каэн оживился, перекладывая поводья в другую руку и поворачиваясь к Брауни лицом, готовый в один момент оказаться верхом. Но наблюдать из-под конской шеи за лесорубом не прекратил, не то чтобы ожидая подвоха на истекающих минутах их встречи, но все же не позволяя себе расслабиться - нос еще только-только начинало пробивать, а оборотень, лишенный этот спектра чувств - нервный оборотень, а где нервы - там и злость с недружелюбностью, да повышенная подозрительность ко всему окружающему, как будто именно из-за отсутствия нюха он мог упустить что-то чрезвычайно важное и пропустить момент опасности. И хотя могло показаться, что тихо и мирно отдыхающий на полянке лесоруб крестьянского менталитета не опаснее ребенка, оборотень подозревал даже его - точнее, особенно его, потому что природа не придумала еще ничего опаснее милых и спокойных с виду детей, в самые неожиданные моменты проявляющих разрушительность извержения вулкана...