-Слушай, Ханф... Я вот все давно хотел спросить: откуда ты берешь все эти странные слова? Я тебя иногда просто понять не могу... - хихикнул вор, который, в общем-то знал очень много языков, хотя писать и читать умел только на адрийском и вампирском... ну и чуть-чуть, самую капельку на эльфийском. - И почему это тебе не понять?!! Мы как-нибудь обязательно полежим с тобой в грязи, обязательно...

-Даа? А я вот как-то не часто замечал, что ты читаешь... Нет, бывало иногда, конечно, но не часто... - задумался Хева. - А я не люблю читать. Я плохо умею и не люблю... Да еще и с таким трудом научился... - при воспоминании о длительных занятиях письмом, Хева нахмурился и поморщился. - Мне приключений как-то в жизни хватает, а знания я у учителей из уст предпочитаю узнавать...

-Я хороший, - не в тему надулся Хева и продолжил: - А меня только ты любишь. И больше никто... И мама твоя... А я, кстати, сочинил для нее песню. Жутковатую в смысле атмосферы правда, немного...
Хеву книги вовсе не затягивали, наоборот, стоило ему увидеть длинный тест мелкими буквами, как на него накатывала тоска и хотелось застрелиться из арбалета... Ну, каждому свое - так он считал. И, не смотря ни на что, умение писать и читать очень ценил - в работе вещь просто необходимая. Причем, ка кв работе вора, таки в работе барда.

-Я и не надеюсь, что мне ее только песней удастся очаровать... К тому же, я ведь больше не буду тебя обижать, так что за это ей меня не любить больше не придется. И ты опять мне льстишь! - возмутился он. - Это ты специально делаешь, я знаю... Ты меня провоцируешь, чтобы я спел ради того, чтобы ты еще раз меня похвалила!

-Шесть - и тогда спою, - прищурился Хева. - А иначе зачем мне так напрягаться... Да-да, моя гениальность дорого стоит... В этом мире вообще ничего не бывает на халяву... Вот так страшно жить...

-Каких три золотых? Не знаю я никаких двух серебряных! Может, ты говоришь о том самом одном медяке, который я тебе отдал в прошлом году?.. - изумился Хева, попутно снова подтягивая к себе сумку и изымая из нее гитару.

-Не ври, я у тебя никогда не крал, - показал жене язык Хева. И это была правда - у своих женщин, и уж тем более у жены, он не крал. Это что-то вроде принципа. Мол, я и так ими попользовался... - Тебе спеть ту, что я сочинил для твой мамы, или какую-нибудь другую? Может, что-то конкретное хочешь? - спросил он, поглаживая колки - сейчас в зависимости от выбора жены ему предстояло их подкрутить или оставить как есть.

Хева задумался, подкрутил колки, превратив звучание гитары в самое обычное, спокойное, нормальное, пожевал губы, дернул струну, отодвинулся немного от жен - чтобы места освободить и запел:
-Люблю, - но реже говорю об этом,
Люблю нежней, - но не для многих глаз.
Торгует чувством тот, что перед светом
Всю душу выставляет напоказ.

Обычной став, теряет обаянье.
И я умолк подобно соловью:
Свое пропел и больше не пою.
(шекспир)
Песня была старая, и не совсем правдивая, но она была первым, что пришло в голову, и довольно неплохой, к тому же. И объясняла, почему Хева раньше так редко ей пел...

-Ты меня обещала восемь раз злостно изнасиловать! - обиженно напомнил Хева, пряча гитару и отодвигаю сумку в сторону. - А монеты я тебе уже сто лет как вернул! Натурой, вот... и пел я! Знаешь, сколько мне в тавернах платят за пение? - вор сильно приукрашивал, ему не платили нисколько.

-Никогда! Мы так просто не сдаемся! Мы будем стоять до последней кхм... арбалетной стрелы... Ну вобщем нам еще стоять и стоять... - перевозбужденно выдохнул Хева, приобнимая жену за поясницу.
"Вот и она меня еще зачем-то спрашивает, чего я хочу... И так ведь угадывает.. Не с первой попытки, правда... А вот если она еще про ножик снова догадается - вай-вай, совсем прелесть будет... А вот странность: мне ведь раньше совсем-совсем не нравилось, когда женщины были сверху... Я старею и ленюсь?"
-Только уши недоодгрызай - они мне еще пригодятся... - слезно попросил он. - Я всю жизнь мечтал научиться ими шевелить..

Но Хеве не слишком хотелось, чтобы его пощадили! Он готов был и поохотиться... Чуть-чуть. Но только в случае гарантированно удачного результата. А иначе он не согласен. Хотя, что, кто-то будет его спрашивать?
-Ырлык, - согласился Хева, хотевший мырмыркнуть, как обычно это делала жена, но от перевозбуждения проглотивший первую буку и добавивший пару лишних. Вор вытянул руку и вытащил из волосы жены все шпильки. Ну не для того же она их растила, чтобы так строго и аккуратно собирать? Хотя, после первой "охоты" уже далеко не так аккуратно. И почти не строго... Отложив шпильки в сторону, вор призывно дрогнул ноздрями - так обычно дрожат ноздри у быков, когда они, взбесившись, несутся на красные тряпочки.

Хева всхрипнул и потому ответить ему удалось не сразу:
-Ты будешь их слишком долго втыкать. К тому времени я уже обк... В общем, долго втыкать будешь, лет двести, - прохрипел он, явственно ощущая и даже почти видя, как от пореза растекается теплая волна по крови.
"Какие острые, однако, ножи она мне подарила... Нет, мои предыдущие тоже ничего были. Когда я их только купил... А сейчас ступились уже, и никакая заточка не помогает... В общем, хорошая у меня жена! Ножи мне дарит!"

Хева, который успел так же невнятно возмутиться "Я недавно брился", подавился воздухом и сообщил:
-Да ладно, у тебя очень неплохо получается... К тому же мясо-то ты любишь, значит сможешь полюбить и кровь... Она такая... Красная, жидкая, соленая... Черт, ну я ведь тоже не вампир! Точнее вампир, но не по той части... - ухмыльнулся он, легонько шкрябая поясницу жены - так обычно домашних животных чешут. Собак, кошек, черепашек, рыбок...
Хева понял, что его мысли становятся каким-то уж совсем ненормальными и решил думать поменьше. По крайней мере ближайшее время. Долгое-доолгое, как жена обещает.

Волосы жена лезли в лицо и он сразу вспомнил, как одна-единственная длинная прядка жены досаждала ему в свое время. Когда их много и они досаждают симметрично, это совсем не раздражает, даже вовсе наоборот...
Хева рыкнул и призывно-недовольно задрал верхнюю губу. Поохотишься тут, как же! Поохотишься, когда тебя так ногтями - длинными, острыми, очччень даже опасными - по животу водят, да еще и вроде как даже угрожают! Вор передвинул руки повыше и попытался мягко заставить Ханф наклониться к нему, а то так же он до губ не дотянется... Вот никак!